Иван Карпунов: просветленные метафоры
Долгожитель старшего поколения самарских художников Иван Карпунов (1909–2004) — один из наиболее самобытных и узнаваемых из них, ставший таковым уже в преклонном возрасте. Много лет он проработал в художественном фонде Союза художников России и ничем особо значительным в этот период не отметился. Самое потрясающее, что удалось лишь Карпунову, — это стать выдающимся артистом, уже будучи пенсионером. Поскольку лишь после выхода на пенсию (а это уже был конец 1960-х!) он начал активно экспериментировать. В преклонном возрасте Карпунов создал практически все свои по-настоящему авторские картины, обретя твердый и стопроцентно узнаваемый почерк. Он писал уединенно, неохотно продавал свои работы, зато активно и с удовольствием дарил их всем желающим. Многие молодые авторы вспоминают Карпунова как умудренного старца-наставника, до последних дней, однако, удивительно бодрого — в мастерскую на 18-м этаже он в свои девяносто с лишним поднимался исключительно пешком.
Карпунов не входил в пейзажную школу и больше увлекался натюрмортом, нежели пейзажем. Возможно, первым из самарских художников он освоил лаконичный язык той области искусства, в которой существуют часто неразличаемые направления — наив, неопримитивизм, народное искусство. При всем различии изначальных целей, их роднит несколько базовых черт: «детский» взгляд, не опосредованный рефлексией и художественной традицией; отрицание технических навыков живописи; тяготение к универсальным ценностям и архетипам, а не индивидуальным особенностям авторского мировосприятия. Все это есть у Карпунова, приправленное традициями иконописи и постимпрессионистов. На выходе: предельная простота композиции и цветовая насыщенность. Его цвета чисты и словно светятся. Возможно, Карпунов — самый «красивый» самарский художник наряду с Комиссаровым.
Истоки такой красоты (в самом банальном понимании этого слова) — не столько в сочетании форм и цветов, сколько в духе, рождающем ее. Это дух, достигший Просветления, сатори в терминах философии дзэн. Старец преклонных годов соединился в Иване Карпунове с ребенком, способным восхищаться всякий раз первозданной красотой мира. Сквозь каждую написанную им вещь, будь то цветущая яблоня, накрытый стол или ваза с букетом, сквозят Вечность и Абсолют. Онтологизм картин Карпунова, как и изображенных на них предметов, — в фактичности их Присутствия, выражаясь языком Хайдеггера. Художник научился примиряться с этой неизбежностью вещей, жить в гармонии с ними, воспринимая непосредственно. Карпуновым-живописцем движет, выражаясь словами дзенского учителя Цинюаня, глубокое осознание того, что «горы действительно являются горами, реки действительно являются реками». Отсюда удивительная «заряженность» карпуновских произведений почти осязаемой духовной энергетикой.
Чего бы ни касалась кисть Карпунова, рисуя цветы, кувшины или яблоки, он всякий раз заново выстраивает мир, намечая его «верх» и «низ», «правое» и «левое». Эта мифологическая модель мира центрируется частым у мастера образом Мирового — Райского древа, цветущего в самом сердце Мира. Концентрируясь на едином — главном, Карпунов пренебрегает деталями и даже фоном, который в его работах чаще всего орнаментален. Его микроэлементы, слагаясь в узор, служат единственной цели — придать центральным фигурам картины динамику, движение.
Также Карпунов — необычный портретист. Как отмечала искусствовед Татьяна Петрова, у Карпунова «есть „дневные“ и „ночные“ тональности, и если первые воплощают радость жизни, то вторые подспудно говорят о смерти». Так, в портретах он оставляет человека наедине с вечностью, используя традиции погребального фаюмского портрета Древнего Египта. Когда он рисует людей, это всякий раз либо портреты ушедших, либо фигуры, взятые словно вне времени, носящие отстраненный характер.
Карпунова охотно называют своим учителем столь различные современные художники, как неотрадиционалист Андрей Данилов и «метафизик» Евгений Бугаев. Хотя в большей степени они наследуют от него скорее некую общую «атмосферность», чем конкретные художественные ходы. Непосредственных учеников мастер, подобно Пурыгину или Шеину, так и не породил, будучи для этого слишком уж самобытным. Но практически всеми — от почитателей традиции до любителей contemporary art — Карпунов почитается как бесспорный самарский классик.
Источник:
Самарская губерния
Автор: Константин Зацепин
